"Повести А.С.Пушкина ( на французском языке )" А.С.Пушкин
Париж, Издательский дом Ж.Шифрина " Плеяда ", 1928 г.
Немного увеличенный формат: 15,8 * 21,8см.; 178, [6] стр.
Экземпляр в великолепном полукожаном марокеновом переплёте эпохи. Круглёный корешок украшен пятью декоративными бинтами и золотым художественным тиснением. Крышки и форзацы оклеены идентичной мраморной бумагой с золотыми вкраплениями. Тонированная головка; боковая и нижняя часть блока необрезные. Шёлковый каптал и ляссе.
Под переплётом сохранены издательские цветные шрифтовые обложки и корешок книги.
Издание напечатано дорогой высококачественной бумаге и снабжено шестнадцатью оригинальными литографированными заставками и концовками работы художника Алексея Бродовича.
Тираж: 1600 экз.; данный под номером 119.
Включает четыре повести: Le Coup de pistolet, le Matre de poste, le Chasse-neige, la Dame de pique ( Выстрел; Станционный смотритель; Метель; Пиковая дама ).
Алексей Вячеславович Бродович ( 1898, Российская Империя - 1971, Франция ) - художник, человек, создавший прообраз современного глянцевого журнала о стиле; основоположник модной и рекламной фотографии; учитель таких известных фотографов, как Ирвин Пенн и Ричард Аведон.
" Алексей Бродович был гением, и с ним было очень сложно. Это сейчас с ним всё просто. Можно петь ему дифирамбы, которые он так ненавидел при жизни и от которых теперь не может отказаться. Он был моим единственным учителем. Я многое узнал благодаря его нетерпеливости, высокомерию, вечному недовольству. К сожалению, он так и умер, ни разу не похвалив меня ", - такими словами вспоминал легендарного арт-директора Harper’s Bazaar не менее легендарный фотограф Ричард Аведон. Эта немного трагическая, немного склочная, но в целом восхищённая интонация идеально подходит для описания Бродовича.
Простым человеком он не был никогда. Ни в 16 лет, когда бежал добровольцем на фронт Первой мировой, бросив учёбу и доведя отца, провинциального врача, до сердечного приступа. Ни в 22, когда, эмигрировав в Париж вместе с семьёй и привезённой с войны молодой женой, отказался участвовать во всеобщей панихиде по старой России, поселился на Монпарнасе и завёл сомнительные богемные знакомства. Ни в 36, когда, едва переступив порог редакции американского Bazaar, уволил старого и заслуженного Эрте, рисовавшего обложки журнала уже добрых 20 лет. Со стороны Кармел Сноу, тогдашнего главного редактора, было большой смелостью нанять " этого странного русского ". В Америке его знали исключительно как авангардного художника, работавшего с фотографией, а его европейские успехи имели несколько анекдотический привкус. Поговаривали, будто он обошёл Пикассо в конкурсе на афишу благотворительного бала. Его небольшое дизайнерское агентство L’Atelier A.B. бралось за любую работу: оформление книг, рекламу для Le Printemps и Bon March, декорации для спектаклей - всё, что помогало выжить семье эмигрантов.
В США он приехал по приглашению ректора Пенсильванского университета - тот предложил Бродовичу место преподавателя дизайна и стабильный доход. Но в рамках учебного плана ему предсказуемо оказалось тесновато. Поэтому уже через пару лет Алексей основал собственную школу " Лаборатория дизайна ". " Наш класс собирался раз в неделю. Никто толком не знал, что именно Бродович преподаёт. Все ощущали скорее присутствие вождя, духовного наставника, чем простого учителя ", - рассказывает фотограф Арт Кейн. Бродович плохо говорил поанглийски и вёл занятия на французском, но даже это не смущало слушателей. Они восхищались широтой его взглядов, умением жонглировать приёмами и художественной эрудицией. Своим девизом Алексей Бродович сделал фразу " Astonish me! " ( " Поразите меня! " ), что на самом деле было переводом дягилевского " Etonnez-moi! ", но американские студенты об этом так и не узнали.
Казалось бы, худшей кандидатуры на роль арт-директора женского издания о моде, чем чересчур экстравагантный и совсем не политкорректный Бродович, трудно было представить. Но Кармел Сноу хотела делать журнал, способный поражать, и поэтому, познакомившись с Алексеем на выставке его фотографий, предложила ему перевернуть мир вместе. В чём же заключалась революция Бродовича? В первую очередь он отказался воспринимать журнал статично, как набор картинок, к которым существуют более или менее объёмные подписи, и ввёл понятие " поток ". Визуальные образы, появлявшиеся перед читателем, должны были увлекать его разум в путешествие, страница за страницей затягивая и захватывая. По сути, Бродович подошёл к журналу как к кино - разделил на эпизоды и выделил завязку, кульминацию, развязку. Все без исключения ассистенты и редакторы вспоминали, что самым долгим и волнующим этапом подготовки номера был момент, когда арт-директор раскладывал страницы на полу своего кабинета и начинал тасовать их в только ему понятном порядке, орудуя ножницами и безжалостно избавляясь от ненужного.
Он вообще был безжалостен. К авторам, которых заставлял укладывать все сюжеты в размер двух полос. К фотографам, чьи снимки кадрировались, переворачивались и накладывались друг на друга. " Бродович говорил: " Чем больше белого листа, тем лучше ", - рассказывала Диана Вриланд. - И отказывался " портить " макет даже самыми красивыми кадрами Картье-Брессона ". Его оружием стала драматическая геометрия текстовых колонок, конструктивистские игры со шрифтом и сюрреалистская антропоцентричность, позволяющая поместить на обложку восемь одинаковых женских профилей с разноцветными губами. Если разбираться в источниках его вдохновения, придётся вспомнить и о супрематизме в духе Эля Лисицкого, и о баухаузе, и о дадаизме. Бродович был типичным продуктом модернистского котла идей, бурлившего в Европе между двух мировых войн. Но главным его талантом было смотреть на всё под своим, очень специфическим углом.
Хиро, один из его " подопытных " ( так Алексей называл своих фотографов ), приводит пример остроумия Бродовича: " Однажды ему пришла мысль бросать в коктейль не лёд, а пролежавшие в морозилке пластмассовые кубики - тогда напиток будет охлаждаться, не теряя крепости. В те годы пластмасса ещё была новинкой ". Из его лаборатории вышли самые знаменитые фотохудожники XX века: Хойнинген-Хьюн, Мэн Рей, Мункачи, Лесли Гил, Даль-Вульф и, конечно, его любимец Аведон. Он говорил, что у них нет права быть просто ремесленниками. " Если ты берёшься за камеру, то должен быть и редактором, и дизайнером, и репортёром. Даже когда фотографируешь пару стоптанных башмаков - это уже репортаж ", - учил Бродович и тут же показывал, как изменится снимок, оказавшись внутри макета. Даже его главный идейный противник, ещё один великий русский эмигрант Александр Либерман, работавший в Vogue, признавал: " Бродович был истинным отцом глянца, что не мешало ему оставаться высокомерным засранцем ".
Алексей Бродович служил арт-директором Harper’s Bazaar почти 25 лет, придумав большинство графических приёмов, которыми мы пользуемся по сей день. И они продолжают поражать читателей так же, как и 59 лет назад. ( Анастасия Усик " Что нужно знать об Алексее Бродовиче, самом знаменитом арт-директором в мире " ).
Редкое, очень красивое издание, оформленное Алексеем Бродовичем. Коллекционная сохранность.
Фотографии издания "Повести А.С.Пушкина ( на французском языке )". А.С.Пушкин. Париж, Издательский дом Ж.Шифрина Плеяда , 1928 г.
