"Полное собрание сочинений М.Е.Салтыкова-Щедрина в двенадцати томах" М.Е.Салтыков-Щедрин
С.-Петербург, Издание А.Ф.Маркса, 1905-1906 гг.
Полное собрание сочинений великого русского сатирика. Великолепный коллекционный экземпляр.
Формат: 14,3 * 19,9см.; около 7000 стр.
Экземпляр в двенадцати изысканных издательских коленкоровых переплётах с золотым и полихромным высокохудожественным тиснением на корешках и крышках, оформленных в стиле модерн по эскизам русской художницы Е.П.Самокиш-Судковской.
Форзацы оклеены плотной цветной бумагой. Обрез с паутинкой. Шёлковое ляссе.
На фронтисписах первого и пятого томов, на веленевой бумаге, помещены два погрудных портрета писателя, выполненных в Артистическом заведении А.Ф.Маркса в С.-Петербурге. Портреты снабжены собственноручными факсимильными подписями автора и проложены матовыми защитными кальками.
Вступительная статья академика К.К.Арсеньева: " Материалы для биографии М.Е.Салтыкова ".
Том 1. Материалы для биографии М.Е.Салтыкова. - Господа Головлёвы. - Невинные рассказы. 1905. 649 стр., портр. Том 2. Помпадуры и помпадурши. - Сатиры в прозе. 1905. 543 стр. Том 3. Губернские очерки. - История одного города. 1905. 664 стр. Том 4. Сказки. - Мелочи жизни. - Старческое горе. 1906. 700 стр. Том 5. Благонамеренные речи. 1906. 540 стр.; портр. Том 6. Пёстрые письма. - Неоконченные беседы. - Убежище Монрепо. 1906. 500 стр. Том 7. Признаки времени. - Дневник провинциала в Петербурге. 1906. 509 стр. Том 8. За рубежом. - Господа ташкентцы. Картины нравов. 1906. 555 стр. Том 9. Круглый год. - В среде умеренности и аккуратности. 1906. 501 стр. Том 10. Письма о провинции и др. - Пошехонские рассказы. 1906. 499 стр. Том 11. Современная идиллия. - Письма к тётеньке. - Дети Москвы. 1906. 614 стр. Том 12. Пошехонская старина. - Больное место. - Смерть Пазухина. - Брусин. 1906. 687 стр.
В истории и в литературе он остался самым едким по стилю и самым неприятным по характеру русским классиком.
Даже отпетый двоечник имеет что сообщить о частной жизни знаменитых писателей. Ну хотя бы про донжуанский список Пушкина, сумасшествие Гоголя, любовь к дуэлям Лермонтова, про Маяковского и Лилю Брик и так далее. А вот жизнь Салтыкова-Щедрина до сих пор для многих остаётся тайной за семью печатями. На всех портретах у Михаила Евграфовича такое мрачное лицо, что кажется - он и ребёнком-то не был, а так и появился на свет с внешностью аскета и начал писать свои беспощадные сатиры. Детство у Салтыкова-Щедрина, вернее, у Миши Салтыкова, конечно, было, но такое противоречивое, что повлияло на всю его последующую жизнь, характер и писательский стиль.
Отец его, Евграф Васильевич, был потомственным дворянином. Женился он в 40 лет на молоденькой купеческой дочери москвичке Оленьке Забелиной. Разница в возрасте у супругов составляла 25 лет. В юности Ольга была очень миловидна, но постепенно растолстела. Испортилась не только её внешность, но и характер. На самом деле трудно было позавидовать её жизни. Муж в основном читал религиозные книги и ни во что не вмешивался, переложив на жену управление родовым имением, которое носило интересное название Спас-Угол. Объяснялось это тем, что село находилось на стыке трёх губерний - Московской, Тверской и Ярославской.
Родня мужа-дворянина плохо приняла купеческую дочку, сочла её недостаточно изысканной и малообразованной. Но зато купеческая закалка помогла Ольге Михайловне взять в твёрдые руки не только хозяйство, но и жизнь всей семьи. У неё родилось девять детей, шестеро мальчиков и три девочки, и только один ребёнок умер.
Миша появился на свет шестым. Это случилось 27 января 1826 года. Он стал любимцем матери, Ольга Михайловна считала его " нежным мальчиком ". Правда, в чём именно заключалась её любовь, сказать трудно. Первые воспоминания Салтыкова-Щедрина о детстве относятся примерно к двухлетнему возрасту и являются описанием того, как его нещадно секли розгами. Точно так же Ольга Михайловна воспитывала всех остальных детей и домашний " персонал ".
Не удивительно, что при таких педагогических методах Миша Салтыков уже с трёх лет вслед за старшими начал повторять всё, чему учили тех домашние наставники. В 10 лет он был принят в Московский дворянский институт, что-то типа средней школы для детей из " приличных " семей.
Одни биографы Щедрина считают, что уехал он в Москву с тяжёлым сердцем, другие - что был счастлив наконец-то покинуть маменьку с её розгами. Совершенно точно, что черты Ольги Михайловны он придал Арине Петровне Головлёвой в своей драматической саге " Господа Головлёвы ", сделав из мамаши семейства чрезвычайно ограниченную, жадную и деспотичную особу. Кстати, считается, что в образе зловещей фигуры Иудушки-кровопивца он вывел своего старшего брата Дмитрия, а всё потому, что вёл с ним судебную тяжбу из-за наследства. В общем, обстановка в семействе Салтыковых была явно не родственной.
Учился Миша прекрасно, и уже через два года, за свои успехи, был переведён в Царскосельский лицей, тот самый, который окончил Пушкин. Но это был уже 13-й набор, дух свободы давно выветрился из знаменитых стен, тем более что на троне находился Николай I, как огня боявшийся всякого вольнодумства. К тому же с Михаилом произошла неприятная история.
Поначалу однокашники решили, что он принадлежит к тем Салтыковым, чей род был внесён в так называемую Бархатную книгу и где были сплошные графы и князья. Но потом оказалось, что Мишины предки - из " нетитулованной " ветви, отношение к мальчику сильно изменилось. В своих очерках он так описывал пропасть между собой и другими лицеистами: " Как ловко сидели на них " собственные " мундиры и курточки!…У меня не было ни собственного мундира, ни собственной шинели с бобровым воротником. В казённой куртке, в холодной казённой шинельке, влачил я жалкое существование, умываясь казённым мылом и причесываясь казённою гребёнкою. Вид у меня был унылый, тусклый, не выражавший беспечного доверия к начальству, не обещавший в будущем ничего рыцарского…" Не удивительно, что Михаила прозвали " угрюмым лицеистом ". Утешение он находил в написании стихов, мечтая о славе Пушкина. Но стихи были слабые и их автор вызывал ещё больше насмешек.
Уже тогда будущий классик был очень обидчивым и непримиримым. В результате бесконечных конфликтов с учителями и одноклассниками он получил характеристику, где были такие слова: "…курение и грубость, написание произведений неодобрительного содержания ". Поэтому, как сейчас бы сказали, распределение он получил совсем не такое, которое соответствовало бы его знаниям и способностям. Он был зачислен в канцелярию военного министра. Маменька Ольга Михайловна была очень недовольна, она тут же решила, что из её бывшего любимца толку не будет.
На дворе - середина 1840-х, преддверие революции во Франции, и Салтыков ( ещё не Щедрин ) очень увлечён французской философией и французской литературой, в том числе творчеством Жорж Санд, которая упрямо отстаивала в своих произведениях права личности. Очень скромно, и даже бедно, живя в Петербурге, он на последние деньги покупает билеты в театры и оперу, а ещё посещает собрания, которые по пятницам устраивает у себя дома его лицейский друг философ-социалист Михаил Петрашевский.
Одна за другой появляются первые повести Салтыкова - " Противоречия " и " Запутанное дело ". Первую повесть писатель сам считал слабой, впоследствии он её не переиздавал. А вот " Запутанное дело " уже во многом напоминало будущего Салтыкова-Щедрина, хотя считается, что написана она под сильным влиянием " Шинели " Гоголя и " Бедных людей " Достоевского. Достоевский ведь тоже был активным участником кружка Петрашевского, за что пережил суд, приговор к расстрелу и замену смертной казни на каторгу.
Салтыкова такая участь, слава Богу, миновала. Как ни странно, спасла его " неблагонадёжная " повесть " Запутанное дело ". В этом произведении автор осмелился задуматься, отчего в " обильной и богатой " России человек " глуп, мрёт себе с голоду ". Повесть вышла сразу после Французской революции 1848 года, которая напугала Николая I ещё больше, чем восстание декабристов в самом начале его царствования. Усердная цензура заинтересовалась чиновником Салтыковым, и он был отправлен в ссылку, но не в Сибирь, а в Вятку, там ему надлежало служить в канцелярии губернского правления.
Среди русских классиков Салтыков-Щедрин знаменит не только романом " Господа Головлевы ", автобиографической " Пошехонской стариной ", не только убийственным по сарказму описанием нравов российской провинции и портретной галереей губернаторов города Глупова, но и тем, что он сам дважды занимал пост вице-губернатора. Между тем своим административным взлётом он во многом обязан скромной Вятке, и вообще всё, что случилось с ним в этом городке, оказалось очень важным.
Во-первых, прибыл он туда отнюдь не так, как в нашем представлении должен был бы явиться ссыльный. Всем, кто читал гоголевского " Ревизора ", известно, какое магическое воздействие имели слова " чиновник из Петербурга " в глухих уголках России. Его собирался встречать сам губернатор, но приболел и поручил сделать это в том числе своему лечащему врачу. По воспоминаниям, Салтыков был страшно недоволен уровнем приёма и нисколько не скрывал этого. С первого дня он начал критиковать и губернатора, и местные порядки.
Но в том-то и была особенность характера Михаила Евграфовича, что при всей своей несдержанности и вспыльчивости он обладал весьма неравнодушным сердцем, всегда радел за справедливость, а делал много сверх того, что было ему положено. Вятский губернатор быстро понял, какое сокровище он приобрёл в лице " неблагонадежного " Салтыкова. Прибывшего повысили сначала до руководителя канцелярии, потом до губернаторского советника. Любопытно, что его " несносность " распространялась только на равных и на начальство, а с подчинёнными он вёл себя исключительно корректно и даже участливо.
Из Вятки Салтыков писал отчаянные письма, едко высмеивая местное общество, особенно - дам. Но это не помешало ему влюбиться в 12-летнюю (!) дочку нового вице-губернатора Аполлона Болтина Лизу. Знакомство состоялось в 1851 году, и целых пять лет Салтыков терпеливо ждал, когда девушке исполнится шестнадцать лет и её можно будет повести к венцу.
На литературные занятия у Салтыкова практически не оставалось времени. " В Вятке я ничего не писал, вёл самую пустую жизнь, даже сильно пьянствовал...". Почти восемь лет Михаил Евграфович находился в этом городе, и, несмотря на бурный карьерный рост, писал прошение за прошением, чтобы его наконец перевели в другое место. Помогла ему в этом… вдова Александра Сергеевича Пушкина.
В 1855 году скончался Николай I. Осенью этого же года в Вятку приехал двоюродный брат министра внутренних дел Пётр Петрович Ланской, женатый на Наталье Николаевне Пушкиной-Ланской. Легендарная красавица, узнав, что Михаил Евграфович окончил Лицей, приняла горячее участие в его судьбе и с помощью своих связей при дворе достигла скорого успеха. В ноябре 1855 года опальный бунтарь получил разрешение от Императора Александра II " проживать и служить, где пожелает ".
Увиденное в Вятке вскоре нашло воплощение в " Губернских очерках ", но теперь уже он использует псевдоним " надворный советник Н.Щедрин ". Кто-то говорит, что этой фамилией его впечатлил некий купец-старовер Трофим Щедрин, мудрец и острослов, другие считали, что эту фамилию якобы подсказала ему молодая жена, дескать, щедр был Михаил на всякие шуточки... В общем, версий на этот счёт существует немало и никто не знает, какая из них достоверная.
Без псевдонима было невозможно, потому что чиновничья деятельность Салтыкова-Щедрина разворачивалась вовсю. Теперь он имел славу человека в высшей степени дельного, работоспособного и принципиального. Но вот что интересно - от коллег по государственной службе он довольно успешно прикрывался псевдонимом, а вот братья-литераторы долго не могли простить ему вице-губернаторства. Например, поначалу его очень невзлюбил Некрасов, который позже не только пригласил его в свой журнал " Отечественные записки ", но и завещал Салтыкову-Щедрину это издание как редактору.
Ради " Отечественных записок " Михаил Евграфович в 1868 году окончательно оставил государственную службу. Впереди было создание его самых известных произведений. Писатель, говорил, что мечтает заработать 300 тысяч рублей, чтобы обеспечить будущее семье.
Между тем семья у него была какая-то странная. Кстати, ещё в Вятке Щедрин задумался, что неплохо было бы стать помещиком, как отец, и попросил у матери денег на приобретение имения Витенево. Приобрёл он его как раз после отмены крепостного права в 1862 году. При этом решил, что всё будет устроено во имя того, чтобы вольные крестьяне трудились самым радостным образом. В своё время благодаря таким же мечтам разорился поэт Афанасий Фет.
У Салтыкова-Щедрина дело пошло ничуть не лучше. Имение он смотрел зимой, управляющий наговорил ему много такого, что не соответствовало действительности. Вольные крестьяне пили и ленились не хуже крепостных. Помещичья жизнь не удалась, деньги матери писатель не вернул, и пожилую женщину это, естественно, не обрадовало. К тому же она категорически невзлюбила его жену бесприданницу.
О сёстрах-близняшках Болтиных, Елизавете и Анне, ещё в Вятке шли разговоры определённого толка. Но Салтыков очень любил свою Елизавету, настолько, что даже не задавал вопросов, когда через целых 17 лет бездетного брака у них один за другим родились сын Костя и дочь Лиза. При этом уже очень знаменитый писатель робко отмечал, что сын " вроде бы " похож на него…
Он заработал вожделённые 300 тысяч и разделил поровну эту сумму между женой и детьми. В последние годы Михаил Евграфович всё время жаловался на здоровье, но умер он легко и быстро - от апоплексического удара 10 мая 1889 года в Санкт-Петербурге. В свои последние дни Салтыков-Щедрин по настоянию жены согласился исповедаться и причаститься святых тайн у отца Иоанна Кронштадтского. По завещанию был похоронен рядом с Иваном Тургеневым на Волковском православном кладбище. ( " Салтыков-Щедрин. Свой среди чужих, чужой среди своих " ).
Очень красивое издание. В такой сохранности встречается крайне редко.
Фотографии издания "Полное собрание сочинений М.Е.Салтыкова-Щедрина в двенадцати томах". М.Е.Салтыков-Щедрин. С.-Петербург, Издание А.Ф.Маркса, 1905-1906 гг.
