Москва-Ленинград, Издательство " Земля и фабрика ", 1929г.
Роман " Зависть " - вершина творчества Юрия Карловича Олеши и, несомненно, одна из вершин русской литературы XX века.
Формат: 13,5 * 20см; 104 стр.
Книга в мягких двухцветных издательских печатных обложках. Вышла в Государственном Акционерном Издательском Обществе " Земля и фабрика ", как приложение к журналу " 30 дней ".
В конце, после основного теста ( стр. 102-104 ), помещены " Отзывы Советской прессы о « Зависти » ".
Второе издание первой книги прозы писателя ( См. Охлопков " Дебюты русских писателей XIX-XX веков ", стр. 131 ).
Юрий Карлович Олеша ( 1899 -1960 ) - фигура в советской литературе весьма противоречивая и во многом трагическая. Первые написанные книги вознесли его на вершину литературного Олимпа, за этим последовало неожиданное молчание. Интеллигентному Олеше с его необыкновенным, пластичным, поэтическим видением мира просто не нашлось места в изощрённой и извращённой советской действительности 30-х. Талантливый писатель был буквально выдавлен на литературную обочину и его уделом стали нищета и алкоголизм. Написал он обидно мало: всего один роман " Зависть "; одну сказку " Три толстяка "; одну пьесу " Список благодеяний ", сборник рассказов " Вишнёвая косточка " и книгу дневников " Ни дня без строчки ".
В кругу литераторов-современников его называли " королём метафор ". Олеша не умел писать " темно и вяло ", длинно и скучно, его страстный, спорный, эмоциональный роман " Зависть ", впервые опубликованный в журнале " Красная новь " в 1927 году, " бомбой ахнул в литературных и журнальных кругах ". Он искрится блестящими образами и афоризмами, чуть ли не каждый абзац по ёмкости и законченности равноценен новелле, владение метафорой поражает и восхищает: " Вы прошумели мимо меня, как ветвь полная цветов и листьев ", " Я не могу говорить о ней без того, чтобы сердце моё не прыгало, как яйцо в кипятке ", " Сквозняком анестезирована половина моего лица ", " Мешки под глазами свисали у него, как лиловые чулки ", " Рукой он держал за ухо большую старую подушку ", " Молчите, Соломон. Вы еврей, вы ничего не понимаете в сосисках - нравится кошерное худосочное мясо. Настоящие сосиски должны брызгать ", " Поцелуи её произвели на меня такое впечатление, как если бы в меня в упор стреляли из новой рогатки ", " Меня никто не любил безвозмездно ", " Жизнь вредна, от неё умирают " - и такая россыпь жемчужин на каждой странице! Известно, что первую главу " Зависти ", со своим шокирующим началом - Он поёт по утрам в клозете - писатель переписывал триста раз.
Эпатирующий зачин к роману стал своеобразной визитной карточкой самого автора. Неслучайно Илья Ильф и Евгений Петров в " Московском альманахе " превратили его в зашифрованную характеристику Олеши: " Он был такого маленького роста, что мог услышать только шумы в нижней части живота своего соседа, пение кишок, визг перевариваемой пищи. Пища визжит, она не хочет, чтоб её переваривали ". Не будет преувеличением сказать, что зачин к " Зависти " стал таким же иконическим для советской модернистской прозы XX века, как сказовое начало " Шинели " для гоголевской прозы или философско-психологическая начальная сентенция " Анны Карениной " для реалистического романа XIX века.
" Зависть " - стала вершиной творчества Олеши и одной из главных книг советской литературы, где превосходно и то, что описано, ведь здесь можно найти не один, ни два, а десяток смыслов и идей; и то, как описано; и вот это неповторимое ощущение не то сна, не то яви, не то бреда, не то видения, выхваченного из тайников памяти. Можно предположить, что " Зависть " - это расколовшийся мир победившей революции, драма лишнего человека " по ошибке попавшего в другую страну и другую эпоху " и выплюнутого историей. И сам Олеша был пережёван и выплюнут, хотя дожил до хрущёвской оттепели, но больше практически ничего не создал.
В 1956 году, когда в Гослитиздате встал вопрос о выпуске избранных произведений Олеши, автор попросил сразу после стихотворного эпиграфа, открывающего сборник, поставить роман " Зависть ". " У меня есть убеждение, что я написал книгу " Зависть ", которая будет жить века. У меня сохранился её черновик, написанный от руки. От этих листов исходит эманация изящества " - так аргументировал тогда свою просьбу уже пожилой Юрий Карлович, не подозревая, насколько в нём отсутствует пророческий дар. Не прошло и полувека ( а может и намного меньше ), роман и его автор были позабыты. Впрочем, отчасти всё же писатель оказался прав - зависть действительно оказалась как нельзя более востребована будущими поколениями.
Настоящее ЗИФовское издание " Зависти " - является самым редким из всех одиннадцати прижизненных переизданий романа. Хорошая сохранность.
