Ленинград, Государственное Издательство " Художественная Литература ", 1937г.
Уменьшенный формат: 12,6 * 17,4см.; 45, [3] стр.
Экземпляр в оригинальном издательском цельноколенкоровом переплёте с цветным тиснением на передней крышке работы художника С.М.Пожарского. Им же выполнен титульный лист сборника.
Форзацы светлого тона. Шёлковое ляссе. Включает: 17 стихотворений.
Вторая книга поэта ( первая - Столбцы, 1929 ).
Николай Алексеевич За́болотский ( именно так, Заболоцким с ударением на предпоследнем слоге он стал только в 1925 году ) родился 24 апреля 1903 года. Детство его прошло в Уржуме Вятской губернии. Более известен другой уроженец Уржума - Сергей Костриков ( партийная кличка - Киров ). Именем последнего теперь зовётся и областной центр, и вся область. Заболоцкому же в Кирове посвящена одна-единственная мемориальная доска на улице Дрелевского - там жил его отец, и он его навещал.
В 1921 году Заболоцкий переезжает в Петроград, где становится участником группы ОБЭРИУ вместе с Д.Хармсом, К.Вагиновыми, А.Введенским и другими поэтами-экспериментаторами. Отношение к женщинам у обэриутов сложилось чисто потребительским. Заболоцкий был в числе тех, кто " ругал женщин яростно " ( по воспоминаниям Е.Шварца ). Ему принадлежит утверждение " Курица - не птица, баба - не поэт ". В частности, они терпеть не могли друг друга с Ахматовой. Очевидно, сложившееся в юности пренебрежительное отношение к противоположному полу Заболоцкий пронёс почти через всю жизнь. Поэтому любовной лирики не создавал.
Тем не менее брак Николая Алексеевича получился прочным и удачным ( добавим, до поры до времени ). В 1930 году он, к удивлению друзей, женился на выпускнице того же герценского педагогического института Екатерине Клыковой - пятью годами его моложе. Она была стройна, застенчива, темноглаза, немногословна. Не красавица, но прекрасная жена, мать, хозяйка. В ней угадывалась восточная примесь. В том числе в поведении с мужем - ровным и робким.
Постепенно Заболоцкий отходит от обэриутов, его эксперименты со словом и образом расширяются. Первый сборник стихов Заболоцкого " Столбцы " ( 1929 ) выделялся своей оригинальностью даже на фоне разнообразия поэтических направлений в те годы и имел шумный успех. Сам автор пишет своему другу о настоящем критическом буме, который разразился после выхода книги: "…Книжка вызвала в литературе порядочный скандал, и я был причислен к лику нечестивых... ".
В 1937 году после длительного перерыва выходит " Вторая книга " поэта. Она содержит всего 17 стихотворений. Они далеко не равноценны. Можно даже сказать, что лишь меньшая их часть определяет достоинства сборника. И тем не менее " Вторая книга " Заболоцкого, именно благодаря наличию в ней четырех произведений - " Горийская симфония ", " Прощание ", " Север " и " Седов " - заставляет говорить о ней как о значительном явлении советской поэзии.
К концу 30-х годов Николай Алексеевич - довольно известный поэт. А потом арест, после клеветнического очерка-доноса тайного литературного эксперта НКВД Н.В.Лесючевского в 1938 году, разделивший на две части и жизнь его, и творчество. Он пошёл пыточные камеры, но так ничего и не подписал. Может быть, поэтому ему дали минимальные пять лет, хотя тогда и десять не считали за срок. Многие писатели были перемолоты ГУЛАГом - И.Бабель, Д.Хармс, О.Мандельштам, Б.Ливщиц... Заболоцкий выжил - как считают биографы, благодаря семье и супруге, которая была его ангелом-хранителем.
Жена и двое детей немедленно приехали к Николаю Алексеевичу в Караганду, как только это стало возможным. Лишь в 1946 году Заболоцкий освободился. Способствовали этому перевод " Слова о полку Игореве ", начатый ещё до ареста, а также хлопоты известных писателей, особенно А.Фадеева, давшего такую характеристику опальному поэту: " Твёрдый и ясный человек, на него можно положиться ".
Ему разрешили с семьёй поселиться в Москве - свою дачу в Переделкине любезно предоставил писатель В.П.Ильенков, человек отважного и великодушного характера. Восстановили в Союзе писателей. Он много занимался переводами, особенно грузинских поэтов. Постепенно всё наладилось. Публикации, достаток ( за переводы хорошо платили ), известность, отдельная квартира в Москве, даже орден Трудового красного знамени в 1957 году ( опять-таки за переводы ). Но лагеря наложили свой отпечаток. Заболоцкий стал мнителен, осмотрителен, насторожен. В стихах состоялось возвращение к классическим традициям.
Совершенно точно, что ранний и поздний Заболоцкий - как два разных поэта. В творческом отношении послелагерные годы были лучшими в его жизни. Он создаёт стихи, дивные по своей прелести. Рядом - супруга, преданная, как собака. Правда, здоровье подточено ГУЛАГом - в 1955-м году у него случился первый инфаркт. А затем происходит то, чего Николай Алексеевич никак не ожидал - от него уходит жена.
Впрочем, ничего не бывает " вдруг ". Екатерина Васильевна, жившая многие годы ради мужа, не видела от него ни заботы, ни ласки. Он обращался с ней жестоко, порой деспотично. Вот строки из его стихотворения " Жена ": С утра он всё пишет да пишет, В неведомый труд погружён. Она еле ходит, чуть дышит, Лишь только бы здравствовал он. А скрипнет под ней половица, Он брови взметнёт, - и тотчас Готова она провалиться От взгляда пронзительных глаз…
Так и было в семье Заболоцких. Вряд ли Екатерина Клыкова была довольна таким положением. И в 1956 году, в возрасте 48 лет, она уходит к Василию Гроссману - известному писателю и сердцееду, по роковой случайности их соседу по лестничной площадке. " Если бы она проглотила автобус или стала изрыгать пламя, как дракон, пишет сын Корнея Чуковского Николай, - Заболоцкий удивился бы меньше! ".
За удивлением последовал ужас. Поэт был сокрушён, беспомощен и жалок; с её уходом он, кажется, по-настоящему понял, как её любит. Ушёл в запой, хотя врач предупредил, что если будет пить, то не проживёт и года. Несчастье прибило его к одинокой, молодой ( 28 лет ), умной женщине Наталье Роскиной. У него хранился телефон какой-то дамы, любившей его стихи. Вот и всё, что он о ней знал. Она же с юности читала наизусть чуть ли не все его стихотворения. Он ей позвонил. Потом они стали любовниками - с её стороны это больше была жалость ( по крайней мере, так она объясняла в своих воспоминаниях ).
Любопытно, что Василий Гроссман был для Натальи чем-то вроде приёмного отца - опекал её ещё девочкой, когда отец Роскиной, его друг, пропал без вести на фронте. Из воспоминаний Натальи Раскиной: " Когда мой отец пропал без вести ( и было ясно уже, что это означает ), Василий Семёнович отыскал мой адрес и прислал мне, тогда незнакомой ему четырнадцатилетней девочке, письмо, в котором справлялся, не может ли он мне чем-нибудь помочь - деньгами, книгами. Так не поступил ни один из друзей моего отца, хотя их было много. После войны я бывала у Гроссмана и относилась к нему с глубочайшим уважением и любовью ".
Всё переплелось, но никто не был счастлив. И сам Заболоцкий, и его супруга, и Наталья Роскина мучились по-своему. В соседнем треугольнике: Гроссман, его старая жена Ольга и новая Екатерина - тоже был полный беспорядок. Этот многоугольник дружил семьями много лет и тут всё пошло к чёрту. Две супружеские пары и молодая красивая женщина, чья жизнь странным образом связалась с обоими мужчинами. Однако именно из личной трагедии поэта и родился цикл лирических стихов " Последняя любовь " - один из самых щемящих и мучительных в русской поэзии.
Екатерина Васильевна вернулась к мужу в сентябре 1958-го, и он принял её без единого слова упрёка. Именно этим годом датируется ещё одно знаменитое стихотворение Заболоцкого " Не позволяй душе лениться ". Его писал смертельно больной человек. По словам того же Николая Чуковского, " Заболоцкий пережил её уход, но пережить её возвращения не смог ". Поэта постиг второй инфаркт. Спустя полтора месяца, 14 октября 1958 года, он умер.
Осталось творческое наследие, которое, как и всё талантливое, с годами становится лишь прекрасней ( " Зацелована, околдована... " Опубликовала Жанна Пятирикова ).
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не весёлая, не печальная,
Словно с тёмного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжёлые,
В эти чёрные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется…
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
Один из самых редких прижизненных стихотворных сборников Николая Заболоцкого. Экземпляр коллекционной сохранности.
