"Самосожжение. Книга стихов 1912-1916 гг." Рюрик Ивнев
Петроград, Книгоиздательство " Фелана ", 1917г.
Формат: 15,5 * 21,7см.; 104, [8] стр.
Сборник в мягких издательских иллюстрированных обложках работы художника Натана Альтмана. Напечатан на голубой высококачественной вержированной бумаге с видимыми на просвет контурами филиграни.
Включает: 88 стихотворений. Эпиграф к книге: " Ты носишь имя, будто жив, но ты мёртв ". Апокалипсис, III, 1.
Рюрик Ивнев ( псевд., настоящее имя Михаил Александрович Ковалёв; 1891-1981 ) - русский поэт, публицист, драматург, переводчик. Член союза " Председателей земного шара ". Человек с неоднозначной репутацией и сложным, запутанным, противоречивым внутренним миром. Его жизненный путь напоминает маятник, мечущийся между крайними точками. Потомственный дворянин, сын высокопоставленного царского чиновника и матери, происходившей из голландского графского рода, выпускник кадетского корпуса и глубоко религиозный человек - он восторженно и страстно встречает революцию: вместе с Блоком и Маяковским является в Смольный, откликнувшись на призыв наркома просвещения Луначарского, и начинает активно сотрудничать с новыми хозяевами России - " налаживать связь между Советской властью и лучшей частью интеллигенции ". Назначается личным секретарём Луначарского, который рекомендует его в ЧК ( если верить Ивневу " отвертелся " ). В составе агитпоезда ездит по стране с выступлениями. Работает в коллегии по организации РККА, принимает участие в работе Четвёртого Чрезвычайного Съезда Советов, ратифицировавшего Брестский мир. Командируется за границу, в Германию и Японию. Вскоре следует предложение занять пост замнаркома.
И вдруг происходит... отрезвление?... разочарование?... осмысление? Впереди блестящая карьера, сила, деньги, власть. А разум понимает: ложь. Он отказывается от высокой должности, уходит со всех чиновных постов и уезжает к матери в Грузию, находившуюся тогда под властью меньшевиков!..
Тот же бешеный маятник и в поиске своего творческого направления. В 1918г., после долгих поэтических метаний, и, вопреки совету Блока: " не печататься ни в коем случае, потому что Ваши стихи не обладают никакой ценностью и в них не за что ухватиться ", Ивнев примыкает к имажинистам, входит в их московское отделение, подписывает вместе с Есениным, Мариенгофом, Шершеневичем, Эрдманом и Якуловым " Декларацию " - первый манифест ассоциации, но уже через два месяца помещает в газете " Известия ВЦИК " " Письмо в редакцию ", в котором объявляет о своём выходе из " Ордена имажинистов " из-за " полного несогласия с образом действия этой группы ". Теперь Ивнев с футуристами, с Маяковским. Но через год новое " Открытое письмо ": " Дорогие Серёжа и Толя, примите назад, я снова с Вами! "
Из материала литературоведа Кирсанова и воспоминаний современников узнаём, что Ивнев был последовательным сторонником однополого садомазохизма, а точнее пиромазохизма, с его неистовым желанием быть опалённым и сожжённым любимым мужчиной. Не потому ли " перебежчик из лагеря футуристов ", а правильнее отступник, ренегат, незамедлительно прощён Серёжей ( Бархатной лапкой ) и Толей ( Мясорубкой ). ( Так и хочется воскликнуть: " А Козлевичу? т.е. Шершеневичу - главному теоретику и мозгу " Ордена ", по справедливости, дали возможность высказаться?! " ).
Ивнева вводят в правление " Ассоциации вольнодумцев ", стихи печатают во всех четырёх номерах имажинистского журнала " Гостиница для путешествующих в прекрасном " и в пяти коллективных сборниках. В 1921г. выходит его первая в издательстве " Ордена имажинистов " и, без сомнения, лучшая из всех поэтических книг - " Солнце во гробе ", составителем и редактором которой выступает лично Есенин. Он же посвящает блудному сыну свою религиозно-революционную поэму " Пантократор " и единственный во всём своём творчестве акростих:
Радость, как плотвица быстрая,
Юрко светит и в воде.
Руки могут церковь выстроить
И кукушке и звезде.
Кайся нивам и черёмухам,-
У живущих нет грехов.
Из удачи зыбы промаха
Воют только на коров.
Не зови себя разбойником,
Если ж чист, так падай в грязь.
Верь - телёнку из подойника
Улыбается карась.
Пройдёт совсем немного времени и Ивнев напишет в своих воспоминаниях: " Есенин был умным, расчётливым, с " характером " и внутренне сухим. Многие чувства были ему совсем чужды, и то, что другие делали от сердца, он делал механически... Он же ( Есенин ) никого никогда не любил простой, согревающей (!), человеческой любовью ".
И опять, и опять взмах маятника. Через несколько лет после распада имажинистов, Ивнев, неожиданно для всех, уезжает из столицы корреспондентом во Владивосток, Петропавловск-Камчатский, а оттуда вновь в родную Грузию. Теперь уже на долгие 15-ть лет. Жизнь в провинции, возможно, и спасла его от сталинского террора. Там переводит грузинских, осетинских и азербайджанских поэтов, поэму Низами " Семь красавиц ", эпос " Нарты "; пишет стихи, новеллы, рассказы, повести. Но сейчас это совсем не тот " немного манерный, многословный и не чуждый самолюбования богемный сибарит ". И в его стихах и прозе уже почти ничего не напоминает прежнего Рюрика, так восхитившего некогда Есенина.
Умирает " последний имажинист " в Москве 19 февраля 1981г. не дожив до своего девяностолетия трёх дней. На Ваганьковском кладбище он находит своё вечное успокоение, невдалеке от своего великого - не такого как все - друга, затравленного, истерзанного, сломленного... но недосягаемого и не гаснущего, как звезда. На скромном памятнике Ивнева высечены золотом строки:
Я шёл, как все
С невыносимой ношею,
Не ожидая милостей судьбы,
Творил, как все,
Плохое и хорошее,
Как все был грешен
И безгрешен был.
И всё-таки
Счастливый и несчастный,
Влюблённый в мир
Во всей его красе,
Себя я осуждаю ежечасно
За то, что я такой же,
Как и все.
Великолепный библиофильский экземпляр, с сохранением оригинальных обложек и корешка, с необрезанными и неразрезанными страницами. Редкость.
