Москва, Государственное Издательство Художественной Литературы, 1961 г.
Экземпляр с автографом Ахматовой !
БСП ( Библиотека Советской Поэзии ). Уменьшенный формат: 10,3 * 13,2см.; 320 стр. Книга в издательском коленкоровом переплёте с золотым тиснением на корешке и передней крышке. В качестве фронтисписа страничный фотогр. портрет Анны Ахматовой, снятый в сороковых годах. Предисловие, по предложению редакции, написано ей самой: " Коротко о себе ". Послесловие А.Суркова ( А.С. - первый секретарь СП СССР, неизменный редактор её немногих книг, выходивших в то время. Сопровождал Ахматову во время двух последних поездок в Европу. В 1966 году возглавил комиссию по литературному наследию поэта ).
Включает избранные произведения из поэтических сборников " Вечер ", " Чётки ", " Белая стая ", " Подорожник ", " Из шести книг ". Всего около двухсот стихотворений.
Экземпляр с автографом автора: " Н.Коржавину - чудесному поэту от всей души. А.Ахматова 7 июня 1962 ".
Великолепный автограф. Анна Андреевна, обычно столь сдержанная, скупая не то что на похвалы, а простое одобрение - Чудесному поэту от всей души. Такие слова дорогого стоят!
А ведь у Коржавина на тот момент не вышло ни одного собственного сборника - лишь переводы, да подборка из шестнадцати стихотворений в опальном калужском альманахе " Тарусские страницы " ( первая книга " Годы " - 1963 г. ).
Но, судя по всему, она ещё до их личной встречи знала стихи этого смелого и чистого человека, возможно, от Асеева или Паустовского, первые заметившие его талант. Или познакомилась с его творчеством в подпольных самиздатовских списках, которые приносили друзья.
И оценила их по собственной, ахматовской шкале ценностей.
Они познакомились в 1960 году, в Москве, в легендарном доме Ардовых, на Ордынке, 17, где с 1934 по 1966гг. подолгу жила Ахматова. " А Вы меня такой представляли? " - первое что спросила она. Он ответил, что видел её недавний фотопортрет, Льва Полякова, и ему нетрудно было её представить. " Вы меня такой представляли? ", вновь спросила она, смеясь.
В тот день - только ему одному - она прочла " Реквием " - поэму о скорбных, чёрных годах России. Величайшее творение, посвящённое всем жертвам безжалостного, беспощадного, кровавого государственного террора.
Двадцать лет хранила в памяти, боясь доверить бумаге, а вот при первой встрече, совершенно незнакомому человеку открылась:
Перед этим горем гнутся горы,
Не течёт великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними " каторжные норы "
И смертельная тоска...
Сколько же пришлось пережить Ахматовой. Хотя сама она не была в заключении или изгнании, репрессиям были подвергнуты самые близкие ей люди - муж, большой русский поэт Н.С.Гумилёв, был обвинён в участии в белогвардейском заговоре и расстрелян в 1921-м году по личному указанию Ленина; Н.Н.Пунин, блестящий искусствовед, первый комиссар Русского музея и Эрмитажа, спутник её жизни в тридцатые годы, трижды арестовывался, погиб в воркутинской концлагерной больнице для нетрудоспособных заключённых, в 1953-м; единственный сын Л.Н.Гумилёв, отбыв в ГУЛАГе более семи лет, ушёл добровольцем, как когда-то и его отец, на фронт, доблестно воевал и дошёл до Берлина; в 1949 году вновь арестован, осуждён Особым совещанием при НКВД СССР на 10 лет.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжёлые солдат...
Такие страшные, до боли пронзительные строки, полные тоски и бессилия. Они как нож в сердце. Ведь и Коржавину пришлось пережить немало. В конце 1947 года его, двадцатидвухлетнего студента Литературного института, по доносу товарища ( ставшего потом очень известным писателем ), арестовали по обвинению в антисоветской деятельности. Около восьми месяцев он провёл в изоляторе Лубянки и Институте судебной психиатрии им. Сербского, после чего был выслан в Сибирь как " социально опасный элемент ". Три года ссылки в глухом селе Чумаково, четыре - в Караганде. Лишь в 1954 году, после амнистии, получил возможность вернуться в Москву, продолжить учёбу в Литературном институте.
Я думал, что вижу, не видя не зги,
А между друзьями сновали враги.
И были они среди наших колонн,
Подчас знаменосцами наших знамён.
Из воспоминаний Коржавина. " Потом я снова пришёл в дом Ардовых, просил: пожалуйста, прочтите ещё раз ту часть, где
И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ...
А она говорит: " А Вам нельзя читать стихи, Вы их запоминаете ". В этом тоже было некоторое кокетство потому что она прекрасно знала, что поэты стихи запоминают.
Относилась она ко мне хорошо, хотя началось это с того, что я прочёл свою поэму " Танька ", которая тогда ходила в списках ( А ты верила в партию. Верила ясно и строго. Без сомнений. Отсутствием оных предельно горда. И тебе не казалось, что раньше так верили в Бога... ). Ей она очень не понравилась. Я потом понял почему. Там была такая внутренняя проблема, трагедия людей, которые поверили. А для неё такого вопроса даже не было, она в эту игру не играла, для неё это были просто штыки, которые на неё шли, или дурачки, которые не понимали, что делали.
Ахматова была великим поэтом и была очень умным человеком, очень точным. Я о ней написал статью " Анна Ахматова и Серебряный век ". Она была трагическим человеком, потому что она была женщиной, а женщиной и поэтом, настоящей женщиной и настоящим поэтом быть очень трудно, потому что и то, и другое требует всего человека. На жертву она могла пойти, а просто быть ежедневной матерью - нет ".
Их встречи продолжались вплоть до 1966 года; читали свои стихи, старые и новые, говорили о самых разных вещах - возвышенных и земных.
Однажды на вопрос Коржавина, кто из современных поэтов заслуживает внимания, без малейшей тени лукавства ответила: " Вы, в Ваших стихах - мысль! "
Но многому она не могла найти ни объяснения, ни логического обоснования. В конце сентября 1941года Сталин лично распорядился срочно вывезти её самолётом из блокадного кольца, позже наградить медалью " За оборону Ленинграда "; а когда она умирала от брюшного тифа в эвакуации в Ташкенте, от него пришёл по телефону приказ: " Ахматова должна быть вылечена ".
Однако пройдёт совсем не так много времени, и поэта с позором выведут из Союза советских писателей. Лишат даже продовольственных карточек ( От голодной смерти спасут друзья, организовав тайный фонд помощи Ахматовой. По тем временам это было истинным героизмом ). В её комнате в большой коммунальной квартире установят прослушивающее устройство, будут неоднократно проводиться грубые, унизительные обыски.
А потом снова восстановление в СП, возвращение продовольственных карточек, заинтересованность издательств ( правда, печатать не станут; первая книга " Стихотворения ", после двенадцатилетнего перерыва, выйдет уже при новой власти, в 1958 году ).
Любила вспоминать, как её пригласили в Италию на чествование по случаю присуждения международной литературной премии " Этна-Таормина " ( декабрь, 1964 год ). Когда она шла с аэродрома, встречавшие из корзин бросали розы к её ногам. Она шла по розам. И какие-то розы были чёрного цвета. " Я никогда не видела таких изумительных роз ".
Рассказывала и о встрече с давним другом своей молодости знаменитым живописцем и графиком Юрием Анненковым, в июне 65-ого. Он специально приехал на торжественное вручение ей мантии почётного доктора литературы Оксфордского университета. А через две недели, в Париже, она посетила его мастерскую и увидела свой молодой портрет, написанный в 1921году и увезённый художником в изгнание.
10 ноября 1965 года у Анны Андреевны произошёл четвёртый обширнейший инфаркт. Она больше трёх месяцев провела в Боткинской больнице. Выписали в крайне тяжёлом состоянии, просто истёк положенный срок госпитализации, и отправили в подмосковный кардиологический санаторий в Домодедово. И хотя многие врачи понимали, что её нужно было продолжать лечить и лечить, а в санаторий отправлять рано - тем не менее отправили, и больную там приняли ( Да и могли ли не принять? ). Поместили в угловую палату в старом корпусе, где даже не было элементарных удобств.
4 марта последняя запись в дневнике: " Здесь просто хорошо и волшебно тихо ". Вечером, ложась спать, жалела, что не захватила с собой Библию.
5 марта утром она скончалась.
Наум Моисеевич Коржавин. После смерти А.Ахматовой выступил в защиту " узников совести " Даниэля и Синявского, позже Галанскова и Гинзбурга. Эти обстоятельства привели к запрету на публикацию его произведений и исключению из Союза писателей. В 1973г году, после допроса в прокуратуре, подал заявление на выезд из страны, объяснив свой шаг " нехваткой воздуха для жизни ". Уехал в США, обосновался в Бостоне. В эмиграции вышло несколько сборников его стихов: " Времена ", " Сплетения ", " Письмо в Москву ", " Время дано ", " На скосе века "; двухтомник воспоминаний " В соблазнах кровавой эпохи ".
Среди наиболее известных произведений поэта: " Мужчины мучили детей ", " Генерал " ( Генерал любил Россию, как предписано начальством ), " Зависть " ( ...но никто нас не вызовет на Сенатскую площадь ), " На смерть Сталина ", " Подонки ", " Я Вас любил, как я умел один ", бессмертная " Баллада о хроническом недосыпе " ( Какая сука разбудила Ленина? Кому мешало, что ребёнок спит? ), мн. мн. другие и, конечно:
...Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год -
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд...
Но кони - всё скачут и скачут.
А избы - горят и горят.
Фотографии издания "Стихотворения ( 1909-1960 )". Анна Ахматова. Москва, Государственное Издательство Художественной Литературы, 1961 г.
