Первое посмертное издание Э.Багрицкого, запрещённое цензурой и попавшее в спецхраны.
Формат: 13,3 * 17,6см.; 251, [4] стр. 2 листа портр.
Экземпляр в издательском цельнотканевом переплёте с тиснением чёрной краской и серебром по корешку и передней крышке работы художника Л.Эппле. Цветные художественно-оформленные форзацы и титульный лист. Родная оригинальная суперобложка.
Два портрета автора на веленевой бумаге на отдельных вклейках.
Под редакцией и с предисловием литературоведа, критика, одного из основателей группы конструктивистов, в которую входил Багрицкий - Корнелия Зелинского.
( См. А.В.Блюм " Запрещённые книги русских писателей и литературоведов. 1917-1991. Индекс советской цензуры с комментариями ". Ч.1, № 44. " Однотомник " попал в спецхраны только за одну строчку: " Эскадрон за эскадроном кони Примакова ", которую велено было удалить, поскольку комкор В.М.Примаков был арестован и расстрелян в 1938г. по делу так называемого " военно-фашистского заговора " ).
Стихотворения, вошедшие в " Однотомник ", были отобраны для печати самим Эдуардом Багрицким. Сюда вошли полностью три его книги: " Юго-Запад " , " Победители " и " Последняя ночь ", затем либретто оперы " Дума про Опанаса ". Из ранних своих стихотворений поэт включил в сборник: " Трактир ", " Александру Блоку " и " Балладу о Виттингтоне ". Настоящее собрание стихотворений может считаться полным собранием стихотворений Э.Багрицкого, признанных им самим лучшими и достойными печати. " Однотомнику " пришлось стать первым посмертным изданием.
Тексты этой книги были сданы в производство без предварительного просмотра их автором. Багрицкий предполагал проверить их уже в гранках. Смерть поэта помешала этому. Редакцией все тексты были сверены с первыми изданиями и с рукописями. В этой работе ближайшее участие приняла жена покойного поэта Л.Г.Багрицкая-Суок.
Эдуард Георгиевич Багрицкий ( псевдоним: настоящее имя Эдуард Годелевич Дзюбан; 1895, Одесса - 1934, Москва ) - русский поэт, переводчик, драматург, художник-график. Признанный классик революционного романтизма. Для его поэзии характерна героика революции и гражданской войны, навеянная поэтикой " южного акмеизма ". Багрицкий считается одним из основоположников советской поэзии. Наиболее известными являются поэтические сборники: " Юго-Запад ", 1928 ( в него вошли знаменитые произведения " Птицелов ", " Тиль Уленшпигель ", " Джон Ячменное Зерно ", " Контрабандисты ", " От чёрного хлеба и верной жены " и др. ); " Победители ", 1932 ( " Весна, ветеринар и я ", " Стихи о себе ", " ТБЦ ", " Происхождение ", Весёлые нищие " и др. ) и " Последняя ночь ", 1932 ( поэмы " Смерть пионерки ", " Человек предместья ", " Последняя ночь " ).
Среди сочинений поэта есть те, которые заслуживают особого внимания - это одно из самых значительных лирических произведений 1920-х годов " Дума про Опанаса ", рассказывающее о трагедии Гражданской войны, ломающей судьбы простых людей, и незавершённая поэма " Февраль ", посвящённая осмыслению роли российского еврейства в революции 1917 года.
Умер Эдуард Багрицкий от астматического воспаления лёгких 16 февраля 1934 года в самом начале своего творческого взлёта, не дожив до сорока лет. За гробом поэта следовал эскадрон молодых красных кавалеристов с шашками наголо.
Когда наскучат ей лукавые новеллы
И надоест лежать в плетёных гамаках,
Она приходит в порт смотреть, как каравеллы
Плывут из смутных стран на зыбких парусах.
Шуршит широкий плащ из золотистой ткани;
Хрустит песок под красным каблучком,
И маленький индус в лазоревом тюрбане
Несёт тяжёлый шлейф, расшитый серебром.
Она одна идёт к заброшенному молу,
Где плещут паруса алжирских бригантин,
Когда в закатный час танцуют фарандолу,
И флейта дребезжит, и стонет тамбурин.
От палуб кораблей так смутно тянет дёгтем,
Так тихо шелестят расшитые шелка.
Но ей смешней всего слегка коснуться локтем
Закинувшего сеть мулата-рыбака...
А дома ждут её хрустальные беседки,
Амур из мрамора, глядящийся в фонтан,
И красный попугай, висящий в медной клетке,
И стая маленьких бесхвостых обезьян.
И звонко дребезжат зелёные цикады
В прозрачных венчиках фарфоровых цветов,
И никнут дальних гор жемчужные громады
В беретах голубых пушистых облаков,
Когда ж проснётся ночь над мраморным балконом
И крикнет козодой, крылами трепеща,
Она одна идёт к заброшенным колоннам,
Окутанным дождём зелёного плюща...
В аллее голубой, где в серебре тумана
Прозрачен чайных роз тягучий аромат,
Склонившись, ждёт её у синего фонтана
С виолой под плащом смеющийся мулат.
Он будет целовать пугливую креолку,
Когда поют цветы и плачет тишина...
А в облаках, скользя по голубому шёлку
Краями острыми едва шуршит луна.
Редкое издание. Книга идеальной сохранности, суперобложка с небольшими потерями.
